Слуги зла - Страница 25

Компания Клыка невольно расхохоталась, несмотря на общее мрачное настроение.

Ястреб облизнул собственный меч.

— Я ему сейчас пальцы отрежу, — объявил он тоном распорядителя праздника. — По одному. Интересно, сразу сорвется?

Эльф, бледный, как могут бледнеть только люди и эльфы — до цвета мела даже на губах, — смотрел на него с неописуемым выражением бессильной ярости, отвращения и тоски. Судя по этому выражению, он уже почти решился разжать пальцы и разбиться вдребезги, но тут встрял Паук.

— Ястреб, — проговорил он странным тоном, — а подари его мне?

Ястреб на миг опешил, но решил не спорить:

— Да забирай! На потроха Барлоговы он тебе? Ты что-то придумал?

— А вот смотри, — сказал Паук и нагнулся к эльфу, протянув ему раскрытую ладонь.

Громадные глаза эльфа расширились еще больше. Бойцы, собравшиеся вокруг, уже поняли смысл развлечения Паука и с любопытством наблюдали, что будет дальше. Эльф кусал губы до крови, выбирая между смертью и помощью, принятой от врага, а арши потихоньку начали заключать пари о том, что перевесит: эльфийская спесь или здравый смысл и желание выжить.

— Скорее сдохнет, чем прикоснется к аршу, — презрительно произнес Коршун и сплюнул в шаге от головы эльфа.

— Слышь, Паук, — сказал Клык, — они ядовитые, говорят. Не трогал бы ты его…

Шпилька захихикала, за ней рассмеялись и остальные. Возможно, эльф сделал для себя какой-то вывод и решился. Он с трудом разжал судорожно стиснутую руку с ногтями, содранными до крови и живого мяса, и протянул ее навстречу Пауку. Шпилька завизжала от восторга:

— Пырей, я выиграла! С тебя вареное яйцо!

Паук схватил эльфа за запястье и рывком вытащил на дорогу. Потом толчком в плечо отшвырнул к скальной стене и выдернул из ножен на поясе эльфа кинжал — больше при пленнике не нашлось никакого оружия.

Эльф прижался к камню всем телом, будто чародейская сила его народа позволяла ему пройти через скалу и исчезнуть. Как все эльфийские рыцари, он казался очень юным — на его точеном лице с кожей, как полированный мрамор, без намека на морщины или шрамы, не росло ни бороды, ни усов, какие бывают у людей. Темно-синие холодные глаза заслуживали бы, пожалуй, даже одобрения, будь они поменьше. Тело эльфа, его руки и ноги будто кто вытянул в длину, и рядом с коренастыми аршами он вправду напоминал высокого тощего оленя среди горных яков; изрядно нелепа для взрослого существа была и хрупкость длинной шеи, пальцев, запястий, которые Паук, кажется, мог бы переломать, не напрягаясь, как веточки, но ведь как-то выдержала тяжелый бой эта хрупкая конструкция… Светлые волосы, густые, блестящие, спадающие волной ниже плеч, растрепались и спутались; зеленый бархат с золотым шитьем от крови и пыли совсем потерял цвет. В общем и целом эльф, разумеется, не был красавцем, но и от гадливости никого не мутило. Так себе, не намного хуже человека.

На Паука пленник смотрел настороженно, презрительно и оценивающе. Паук в ответ задумчиво рассматривал его, машинально завязывая узелки на кожаной шнуровке панциря.

— Теперь приколешь его? — спросил Пырей.

Паук мотнул головой:

— Нет пока. Стоило тащить его наверх, чтобы приколоть. Охота кое-что проверить, понимаешь?

Клык протянул руку. Эльф шарахнулся, Клык поймал его за плечо и свободной рукой дотронулся до его лица и шеи, имея в виду, вероятно, кожу, не прикрытую одеждой. Эльфа передернуло от омерзения, он сглотнул и отодвинулся, а Клык отпустил его и озадаченно отступил на шаг.

— Надо же! — произнес он удивленно. — Говорят, эльфы очень противные на ощупь, а этот… не то чтобы, конечно, приятный, но, похоже, не ядовитый.

Шпилька тут же тоже попробовала — эльф с заметным трудом подавил приступ тошноты, когда она провела пальцем по его щеке.

— Как же так? — спросил Молния. — Столько разговоров, что до этих тварей и дотронуться нельзя…

— И все врут! — радостно сообщила Шпилька. — Так, страшные солдатские рассказки… — понюхала собственный палец, обтерла его об штаны и заключила: — Не ядовитый, только воняет гнусно.

Вокруг усмехались. Молодой арш из здешних беззлобно ткнул эльфа в плечо, тот дернулся так, будто до него дотронулись горящим факелом.

— Похоже, скорее мы для него ядовитые, — хмыкнул Клык.

— Вообще-то не в этом дело, — сказал Паук, и все на него посмотрели. — Вы не думайте, это правда. И про яд, и про чары. Просто этот… он, понимаете, не эльф.

Бойцы удивились.

— Ну вот, — разочарованно протянула Шпилька. — А кто? Вчера-то мы такого стрелой убили…

— И тот был не эльф, — сказал Паук. — То есть они действительно эльфийские рыцари и на самом деле служат гадине из леса, все такое — только они не эльфы. Настоящие эльфы не воюют. А эти — это… ну, изуродованные люди. Рабы эльфов, понимаете?

Удивление достигло точки кипения. Кто-то присвистнул.

— Точно? — спросил Клык.

— Клык, — сказал Паук, — помнишь, я еще хотел рассказать, как видел эльфийскую королеву? Эльфы не похожи на людей. Совсем. Люди… ну, они не вполне, но… как сказать… они нормальные живые существа. А эльфы — они нежить, Клык. Они — совсем другое дело. Я потому и не хочу этого убивать. Мне… ну интересно, что ли, станет ли он опять человеком или теперь уже все, с концами…

— Забавно, — буркнул Ястреб. — Ты с фантазией, парень.

— Мне его жалко, — сказал Паук. — Если ему совсем хана, я его потом убью. А если нет, то, может быть, и не убью. Посмотрю.

— Ты мне потом расскажи эту историю про эльфов, — попросил Клык. — А то я не все понял.