Слуги зла - Страница 52

— Может быть, и впечатлит, — сказал Дэни вслух. — Хотя, по-моему, ты и так вполне ничего, Задира.

Задира ответил дружеской ухмылкой и толчком в колено.

…На следующий день Дэни сидел рядом с Пауком на горном склоне, над тем самым карнизом, который вел к роднику, — Дэни нравилось это место, и Пауку оно, как видно, нравилось тоже. Обещанные Клыком октябрьские дожди не торопились; горное небо, высокое, совершенно чистое и яркое, оттеняло своей хрустальной синевой эльфийское золото далеких лесов. Дэни смотрел на этот позолоченный очарованный мир с ностальгической грустью; он не хотел быть врагом орков, но время от времени ему до тоски хотелось в Пущу, где равномерно разлитая по миру и смешанная с безобразием красота предстает в очищенном и концентрированном виде. Опираясь спиной на плечо Паука, твердое, как выступ скалы, но теплое даже через одежду, Дэни думал, что было бы любопытно показать созданную эльфами гармонию Пауку и послушать, что он об этом скажет. Он не так уж мало понимает…

— А в эльфийском лесу вообще бывает осень? — спросил Паук, будто отвечая мыслям Дэни. — Или там всегда лето?

— Бывает осень, бывает зима, как можно иначе? — удивился Дэни. — Осень… осень — время поющего золота. Пуща осенью так прекрасна… и печальна… Листья падают медленно и часто, все золотое, все багряное, все пурпурное, все шелестит, повсюду покой… пока не наступит зима, не покроет все инеем — и деревья становятся хрустальными колоннами, голубоватыми, прозрачными, а на ветвях иней кудряв и мягок, как серебряная пряжа…

— Угу. Золото, серебро… листья, ветки, снег, — Паук усмехнулся. — Ты много выдумываешь, Эльф. Видишь то, чего и нет — поэтому тебе и легко голову задурить. Действительно, как детеныш.

— А ты — такой прагматик…

— Ну и что. Я вижу то, что действительно вижу. Я, скажем, вижу, куда ты годишься. Ястреб рассказывал, как он с тобой схлестнулся — ничего. Я думаю, с тобой можно идти. У тебя, по мне, только один серьезный недостаток — ты себе врешь, да так лихо, как порой иной человек не соврет другому.

— О да, ты у нас абсолютно объективен. Хорошо, и что твоя объективность вместе с практицизмом говорит о рыцарях Пущи? Ты думаешь, все они — бывшие люди?

— Угу.

— Но почему?

— Тоже мне загадка! — хмыкнул Паук, перекручивая веревочку. — Эльфы сами не воюют. Им бы все чарами и чужими руками. Если они, к примеру, не могут какое-нибудь там горное озеро опрокинуть, или устроить ураган, или еще какую-нибудь такую пакость — тогда они людей отправят умирать. Но королевские, ясное дело, не всегда пойдут, у них ведь собственный интерес. Значит, надо завести своих. Смазку для клинка, чтобы не было жалко. Ведь, в случае чего, можно и новых наделать…

— По-моему, у тебя все получается слишком просто, — улыбнулся Дэни.

— А что тут сложного? Твари — они твари и есть. Заманили и использовали.

— Хорошо. Допустим. А кто тогда — сами эльфы?

— Лешачка, — констатировал Паук, пожав плечами.

— Одна она?!

— Нет, наверное. Но она-то точно… Знаешь, Эльф, я ведь не в курсе, кто там в этом поганом лесу еще живет. Может, там еще толпа всякого сброда…

— Толпа. Поэты, менестрели, художники. Личная свита Государыни… Да, они — настоящие эльфы, я думаю. Они ведь, кроме чар и чудес, которые вам так не нравятся, еще создают красоту и гармонию, Паук. Они — созидатели, а я-то так… смазка для клинка, как ты говоришь… Послушай, Паук, а может, они имеют право на то, что делают? Ведь они не просто так издеваются над кем-то из людей — им нужно, чтобы кто-то защищал красоту. Чего стоит поэт в бою? Его же убьют в первые же минуты…

— Угу. Они имеют право тебя ловить, отбивать тебе мозги, отводить глаза и посылать на смерть. Здорово.

— Дико звучит. Но, с другой стороны, чем я так уж ценен? Деревенский какой-то там плотник… Что такое моя жизнь по сравнению с Пущей?

— Угу. Что такое плотник какой-то, кузнец там, солдат — рядом с ними, вечными? Все равно ж подохнете рано или поздно, так лучше за них, чем просто так. Да? Хорошо они устроились: гномы на них работают, вы за них воюете, а они — знай, песенки поют…

— Слагать стихи — это работа, Паук.

— Тяжелее, чем драка насмерть?

Дэни, исчерпав аргументы, двинул Паука в бок. Тот ухмыльнулся, почесал за ухом и сделал молниеносный выпад. Дэни осознал, что прижат спиной к пожухлой траве и мху, раньше, чем успел среагировать, и дернулся, довольно безнадежно попытавшись освободиться.

— Человек! — фыркнул Паук и отпустил его руки. — Трепотни много, а толку мало… а если серьезно, ничего ты еще не взрослый. Я не знаю, как получилось, что тебе все еще семнадцать лет… ну пусть даже двадцать, это мало меняет, но ты не вырос за эти годы. У тебя мускулы, будто у детеныша.

— Паук, видишь ли, — произнес Дэни уязвленно, — я только что был болен. Я участвовал в стольких битвах, я умею сражаться, а ты…

Паук рассмеялся.

— Похоже, твоя прежняя сила — это тоже эльфийская чара, — сказал он. — Не расстраивайся, наверное, подрастешь еще. Все-таки вот шерсть на морде появилась…

— Гад ты, Паук, — огрызнулся Дэни и, не выдержав, тоже усмехнулся. — С тобой не поспоришь. У тебя слишком тяжелые… доказательства.

— Угу, — сказал Паук и стал смотреть в небо.

Часть третья

…Больше не будет больно и плохо —

Сегодня не кончится никогда!

Между выдохом каждым и вдохом

С неба летит звезда,

Гаснет звон последнего слога —

И шкатулка вопросов пуста.

Больше не будет больно и плохо —